Мясной Бор. Дополнительные материалы

Уважаемые коллеги, документ очень большой и на данной странице отображается не полностью.
Воспользуйтесь кнопкой "СКАЧАТЬ" на предыдущей странице

Мясной Бор. Дополнительные материалы

Волховские болота во время войны были сплошь заминированы, они хранили в глубокой тайне истинную картину событий, и туда долго не ступала нога человека. Местное население больше в эти края не вернулось. Приезжие вообще ничего не знали о тех событиях. Только с Н. И. Орлова началось открытие истинной картины подвига бойцов 2-й Ударной, погибших в том котле. Поисковикам открылся «слепок времени». Все застыло, как в последний миг. Нетронутые края. Поисковики ходили и видели все своими глазами: где были немецкие позиции, где наши, кто куда направлялся, где погиб, кучи гильз, остовы сгоревших автомашин и мины, мины, мины…

Далее огромную роль в прорыве стены молчания вокруг 2-й Ударной сыграл С. С. Смирнов. Тот самый Сергей Сергеевич, который открыл стране подвиг защитников Брестской крепости. Однажды он приехал в Великий Новгород, и его познакомили с Н. И. Орловым. Телевизионные передачи Смирнова о фронтовиках смотрели все – от мала до велика. Смирнов пригласил выступить в передаче Орлова и рассказать о своих находках на местах боев 2-й Ударной. После этой передачи на телевидение пошли сотни писем от ветеранов 2-й Ударной. Это было прорывом завесы молчания.

К Орлову стали писать и приезжать ветераны. Постепенно стала вырисовываться общая картина событий. Все это отражено в уникальной книге «Комендант Долины смерти», опубликованной на основе поисковых работ последователями Н. И. Орлова.

Сайт поисковой экспедиции «Долина» памяти Н. И. Орлова:

http://www.poisk-dolina.ru/

Также следует читать книгу Б. М. Гаврилова «Долина смерти. Трагедия и подвиг 2-й Ударной армии».

Взгляд современного историка Алексея Исаева:

http://militera.lib.ru/h/isaev_av4/06.html

История 2-й Ударной армии – это огромный пласт. Это айсберг. Ниже автор сюжета приведет лишь некоторые штрихи, которые являются малой частью этого айсберга.

            Размышления немецкого командования о судьбе Ленинграда:

http://labas.livejournal.com/1054907.html

Обратите внимание на записи от 12, 24 и 27 октября.

           Директивы немецкого командования

           В директиве начальника штаба военно-морских сил Германии № 1601 от 22 сентября 1941 года «Будущее города Петербурга» (нем. Weisung Nr. Ia 1601/41 vom 22. September 1941 «Die Zukunft der Stadt Petersburg») говорилось:

           Из показаний А. Йодля во время Нюрнбергского процесса:

          Следует отметить, что в том же приказе № S.123 было следующее уточнение:

Немецкие военачальники протестовали против приказа стрелять в мирное население и говорили, что войска такой приказ выполнять не будут, но Гитлер был непреклонен.^.

Обстановка на фронтах перед операцией

К концу 1941 г. обстановка на фронтах была в целом благоприятна для Красной Армии. На главном направлении – западном – ударные группировки немецкой группы армий «Центр» потерпели поражение в Московской битве и поспешно отходили, наши войска охватили фланги противника, создавалась возможность окружения и разгрома главных сил врага. На юге противник потерпел поражение под Ростовом, на севере – под Тихвином. 5 января 1942 г. в Ставке состоялось совещание по разработке плана зимней кампании 1942 г. И. В.Сталин под впечатлением последних побед Красной Армии настаивал на переходе в общее стратегическое наступление. Руководство Красной Армии предлагало иной вариант: сосредоточить главные усилия на западном направлении, где враг не успел восстановить боеспособность своих частей, пополнить здесь наши войска резервами и техникой и завершить разгром центральной группировки немцев.

          Относительно других направлений командование РККА считало, что на юге и под Ленинградом противник успел создать прочную позиционную оборону, для ее взламывания необходимы мощные артиллерийские средства, которыми Красная Армия временно не располагает, и, следовательно, на этих направлениях необходимо ограничиться частными операциями, т. к. сил и резервов на все участки обширного фронта не хватит. Данную точку зрения разделяли маршал Б. М. Шапошников, генерал армии Г. К. Жуков и член ЦК ВКП(б) и Государственного Комитета Обороны Н. А. Вознесенский, заместитель председателя СНК СССР, один из кураторов советского военного хозяйства по вопросам оружия и боеприпасов. Последний специально подтвердил, что обеспечить общее наступление всех фронтов нет экономической возможности. План Жукова, Шапошникова и Вознесенского более соответствовал реальным возможностям войск и военной промышленности. Однако Сталин был увлечен мыслью о широком наступлении по всему фронту, он преувеличивал военное значение московской победы и других контрударов РККА зимой 1941 г. Точку зрения Сталина безоговорочно поддерживал маршал С. К. Тимошенко, бывший нарком обороны СССР, и председатель Ставки ВГК (до июля 1941 г.), а в то время (5 января 1942 г.) член Ставки и заместитель наркома обороны. Спорить со Сталиным было бесполезно.

Цели операции

Изначально наступательная операция была задумана советским командованием в форме глубокого прорыва с одновременным окружением занимающей оборону на рубеже р. Волхов группировки противника. (Название «Любанская» она получит значительно позже, в связи с изменением направления главного удара.)

Таким образом, были убиты два зайца – прорыв блокады и окружение непосредственно осуществляющей блокаду группировки противника.

Направления ударов 54-й и 4-й армий образовывали настолько острый угол, что, несмотря на наступление на один и тот же пункт, они должны были в основном окружать не войска противника между своими смежными флангами, а прорываться к Ленинграду почти по параллельным маршрутам, отсекая от тылов мгинскую группировку противника. Армии ставилась задача наступления на большую глубину с целью перехвата железных дорог, питающих осаждающие Ленинград войска противника.

В сущности, первоначальный план Любанской операции, автором которого был Б. М. Шапошников, имел своей целью радикальное решение проблемы блокады Ленинграда. Пробивать узкий коридор к городу вдоль одной из железнодорожных веток или по берегу Ладоги сочли нецелесообразным. Фронт в районе Ленинграда должен был сдвинуться на запад на всем пространстве от озера Ильмень до Ладожского озера, а в перспективе – до Финского залива, вернувшись тем самым к обстановке августа 1941 г.

Однако обстановка на направлении предстоящего наступления успела измениться в течение нескольких недель, прошедших с момента появления директив Ставки ВГК войскам Волховского и Ленинградского фронтов. Группа армий «Север», единственная из трех групп армий, получила в первую линию свежую дивизию, переброшенную с Запада. Это была 215-я пехотная дивизия, занявшая позиции на р. Волхов в составе XXXIX моторизованного корпуса. На пути в тот же корпус находилась 81-я пехотная дивизия. Отступление от Тихвина заставило немецкое командование усилить свои войска на этом направлении.

Оборона противника

             Оборона врага на Волхове начала создаваться 20 августа 1941 г. специально на случай контрнаступления Красной Армии. Она состояла из нескольких полос. Первая шла непосредственно по западному берегу Волхова. За ней, в 6 км западнее, вдоль железной дороги Новгород – Чудово – Ленинград проходила вторая линия. Оба рубежа были насыщены дзотами, пулеметными гнездами, артиллерийскими позициями и сильными узлами сопротивления. Причем саму насыпь железной дороги и рельсы немцы для оборонительных целей не использовали. Вероятно, берегли для хозяйственных нужд рейха. Маскировке сооружений противник придавал большое значение. Даже дым от печных труб блиндажей отводил при помощи жестяных труб далеко в лес. Пространство между главными линиями обороны неприятель густо насытил минными полями и колючей проволокой, прикрыл пулеметным и артиллерийским огнем.

           Особенно тщательно прикрывались направления на Любань – Тосно, Вырица – Сиверская и на Новгород. Оборону волховских рубежей против 54-й армии Ленинградского и 4-й армии Волховского фронта держали 96-я, 269-я, 11-я и 21-я пехотные дивизии 1-го армейского корпуса вермахта; против 59-й армии – 291-я, 254-я, 61-я и 215-я пехотные дивизии и части СС; против 2-й Ударной армии – 126-я, 250-я испанская (20 тысяч человек), 225-я и 28-я легкие пехотные дивизии и весь 39-й моторизованный корпус; новгородское направление против 52-й армии прикрывали 58-я и 81-я пехотные дивизии. Сравнивая силы сторон, следует помнить, что германская дивизия превосходила советскую на 4–6 тысяч чел, а кроме того, в тот период имела лучшее техническое оснащение.

О Мерецкове

            Кирилла Афанасьевича Мерецкова в октябре освобождают из застенков НКВД, где его истязали и избивали, восстанавливают в звании и отправляют на Волховский фронт, где он осознает, что должен реабилитироваться перед Советской властью. Л. З. Мехлис, который большей частью выискивал врагов, привез на фронт Мерецкову личное письмо от Сталина, написанное тем собственноручно.

Уважаемый Кирилл Афанасьевич!

Дело, которое поручено Вам, является историческим делом. Освобождение Ленинграда, сами понимаете, великое дело. Я бы хотел, чтобы предстоящее наступление Волховского фронта не разменивалось на мелкие стычки, а вылилось в единый мощный удар по врагу. Я не сомневаюсь, что Вы постараетесь превратить это наступление в единый и общий удар по врагу, опрокидывающий все расчеты немецких захватчиков.

Жму руку и желаю Вам успеха.

                                                                                                                                 И. Сталин

29.12.1941 г.

          После такого письма промедление с началом операции становилось равносильно смертному приговору, особенно если учесть, что наступление волховцев поддерживали не только соседние Ленинградский и Северо-Западный, но и все другие фронты.

           Сталин обещал дать Мерецкову еще одну армию, но это так и осталось обещанием.

Начало операции

В процессе перевозки на фронт 2-я Ударная армия в полной мере ощутила на себе проблемы слабой сети коммуникаций на северо-западном направлении и суровую зиму 1942 г. Сосредоточение армии шло медленно, к линии фронта войска двигались пешим маршем по глубокому снегу. Тяжелая дорога и сильные морозы измучили людей. 3 января термометр показывал в районе Волхова –42 °С.

Воин 327-й дивизии П. М. Герасимов вспоминал:

«Шли только ночью; днем укрывались в лесу. Путь был нелегким. Чтобы пробить дорогу в глубоком снегу, приходилось колонны строить по 15 человек в ряду. Первые шли, утаптывая снег, местами доходивший до пояса. Через 10 минут направляющий ряд отходил в сторону и пристраивался в хвост колонны... На пути встречались незамерзшие болотистые места и речушки с наледью на поверхности. Обувь намокала и промерзала. Просушить ее было нельзя, так как костры на стоянках разводить не разрешалось... Выбились из сил обозные кони. Кончилось горючее, и автомашины остановились. Запасы боеприпасов, снаряжения и продовольствия пришлось нести на себе. И все же ночью 7 января наша дивизия подошла к линии фронта».

Начать операцию предполагалось в конце декабря. Однако наступление пришлось отложить, т. к. из состава 2-й Ударной и 59-й армий на фронт в полном составе прибыла к тому времени одна дивизия (327-я), но к самой линии фронта она еще не подошла, а слабые атаки 4-й и 52-й армий результатов не имели. По просьбе К. А. Мерецкова наступление перенесли на 7 января. Надо было основательно подготовиться, т. к. противник успел прочно закрепиться на высоком берегу Волхова.

Первым днем Любанской операции можно считать 4 января 1942 г. Начала наступление 54-я армия Ленинградского фронта силами пяти стрелковых, одной танковой (без танков) дивизий, одной стрелковой бригады, одной бригады морской пехоты, одной танковой  бригады и трех артиллерийских полков РГК. Она перешла в наступление с рубежа Вороново – Малукса – южный берег болота Соколий Мох в общем направлении на Тосно. В течение нескольких дней войска армии безуспешно пытались прорвать оборону 269-й  и 11-й пехотных дивизий первого армейского корпуса. «Фортом Дуомон» на пути 54-й армии стала станция Погостье. Здесь оборона немецких войск опиралась на железнодорожную насыпь, превращенную в своего рода крепостную стену. Непосредственно в насыпи были выкопаны блиндажи, ячейки для стрелков и пулеметные гнезда. Каждые 30 м в насыпи были оборудованы огневые точки с круговым обстрелом, совмещенные с жилым блиндажом. Каждые 200 м располагались дзоты на 1–2 станковых пулемета. Сама по себе довольно прочная насыпь, промерзшая к тому же на большую глубину, обеспечивала защиту от среднекалиберной артиллерии, хотя и придавала обороне некоторую линейность, без традиционного для немцев широкого использования фланкирующего огня. 54-й армии удалось продвинуться всего на 4–5 км за два дня боев. За это время оборона двух пехотных дивизий была усилена частями 12-й танковой дивизии, что позволило немцам перейти в контратаку и отбросить войска И. И. Федюнинского в исходное положение.

Еще более драматично развивались события в полосе наступления Волховского фронта. К назначенной дате наступления –  7 января 1942 г. –  не прибыла армейская артиллерия 2-й ударной армии, не сосредоточилась авиация, не были накоплены запасы боеприпасов. Более того, не участвовала в боях в первый день наступления единственная свежая дивизия армии –  327-я стрелковая дивизия И. М. Антюфеева –  только вечером начала выходить на исходные позиции и сменять на них части 52-й армии.

Однако, не дожидаясь полного сосредоточения войск, армии Волховского фронта перешли в наступление в 10.00 утра 7 января. Форсировав на отдельных участках р. Волхов, войска армий понесли большие потери в боях за прибрежные населенные пункты, не имея сил для развития успеха в глубину. Только 2-я Ударная армия потеряла около 3 тысяч человек убитыми и ранеными уже в первые полчаса наступления.

Острая нехватка автомашин и танков

Артиллерия фронта перемещалась только на конной тяге, некоторое количество тягачей ХТЗ «Сталинец» появилось гораздо позже. Из-за малого числа танков почти нечем было сопровождать пехоту в наступлении. К. А. Мерецков вспоминал:

«Когда я просил в Ставке танки и автомашины, то в те дни порой слышал, что эта техника, скорее всего, явится обузой, безнадежно застряв в лесах и болотах. Самолетов же некоторое время мы совсем не получали. Опыт первых боев показал ошибочность подобных установок. Наша пехота из-за отсутствия танковой и авиационной поддержки вынуждена была ломать оборону противника штыком и гранатой, неся при этом большие потери. Там же, где удавалось организовать поддержку пехоты танками и авиацией, потерь было меньше, а успехи значительнее. Конечно, лесисто-болотистая местность и глубокий снежный покров создавали существенные трудности в использовании боевой техники, но они были преодолимы и с лихвой окупались».

Мерецков просит Ставку отсрочить наступление

Провал первой попытки заставил Военный совет Волховского фронта просить Ставку перенести операцию еще на три дня. Ставка согласилась, хотя, конечно, там понимали, что в существующих условиях нельзя за три дня подготовить войска к наступлению. Задачи войскам остались почти без изменений. Главный удар по-прежнему наносила 2-я Ударная армия.

Но для должной подготовки времени все равно не хватило, и к намеченному сроку  –  10 января  –  фронт оказался не готов к наступлению. Однако Ставка придавала операции столь большое значение, что 10 января в разговоре по прямому проводу Сталин сам предложил Мерецкову отсрочить операцию еще на пару дней. Мерецков попросил три дня, больше не осмелился, хотя, по его собственному признанию, для подготовки требовалось еще 15–20 суток. В результате наступление наметили на 13 января. Вину за срыв подготовки Сталин, разумеется, возложил на Мерецкова. В телеграфном разговоре с Мерецковым Сталин заявил: «У русских говорится: поспешить  –  людей насмешишь. У вас так и вышло, поспешили с наступлением, не подготовив его, и насмешили людей. Если помните: я вам предлагал отложить наступление, если Ударная армия Соколова не готова. Вы отказались, а теперь пожинаете плоды своей поспешности».

Были также произведены кадровые перестановки. Г. Г. Соколов был смещен с поста командующего 2-й Ударной армией. На эту должность был назначен ранее командовавший 52-й армией генерал-лейтенант Н. К. Клыков, а 52-ю армию принял генерал-лейтенант В. Ф. Яковлев.

О первом командующем 2-й Ударной Г. Г. Соколове

Особое беспокойство Мерецкова вызывала подготовка 2-й Ударной армии. 6 января на командном пункте 2-й Ударной Военный совет фронта созвал совещание для проверки готовности штаба армии и прибывших подразделений к наступлению. Оказалось, что командарм Г. Г. Соколов не знал обстановки, не представлял даже приблизительно, где находятся прибывающие части армии, а в тактическом плане как полководец не смог подняться выше уровня гражданской войны. Современных методов ведения боя и большой операции он не представлял. Генерал-лейтенант Г. Г. Соколов до войны являлся заместителем наркома внутренних дел и, видимо, успешно вьшолнял в органах известные функции, но доверить ему армию можно было только в силу явного недоразумения. Командиры частей и соединений обижались на его поверхностное руководство. По словам Мерецкова, Соколов «брался за дело горячо, давал любые обещания. На практике же у него ничего не получалось. Видно было, что его подход к решению задач в боевой обстановке основывался на давно отживших понятиях и догмах.     Вот выдержка из его приказа № 14 от 19 ноября 1941 г.:

          «1. Хождение, как ползанье мух осенью, отменяю и приказываю впредь в армии ходить так: военный шаг  –  аршин, им и ходить. Ускоренный  –  полтора, так и нажимать.

          2. С едой не ладен порядок. Среди боя обедают и марш прерывают на завтрак. На войне порядок такой: завтрак  –  затемно, перед рассветом, а обед  –  затемно, вечером. Днем удастся хлеба или сухарь с чаем пожевать  –  хорошо, а нет  –  и на этом спасибо, благо день не особенно длинен.

           3. Запомнить всем  –  и начальникам, и рядовым, и старым, и молодым, что днем колоннами больше роты ходить нельзя, а вообще на войне для похода – ночь, вот тогда и маршируй.

          4. Холода не бояться, бабами рязанскими не обряжаться, быть молодцами и морозу не поддаваться. Уши и руки растирай снегом!».

          «Ну чем не Суворов? – писал в воспоминаниях Мерецков. – Но ведь известно, что Суворов, помимо отдачи броских, проникающих в солдатскую душу приказов, заботился о войсках. Он требовал, чтобы все хорошо были одеты, вооружены и накормлены. Готовясь к бою, он учитывал все до мелочей, лично занимался рекогносцировкой местности и подступов к укреплениям противника. Соколов же думал, что все дело – в лихой бумажке, и ограничивался в основном только приказами».

           После совещания командование фронта постановило просить Ставку о замене Соколова другим командующим. Ставка убедилась в профессиональной непригодности командарма Соколова и 10 января его отозвали в Москву. 2-ю ударную армию принял генерал-лейтенант Н. К. Клыков.  

Успешные действия немецкой разведки

Немецкой разведке удалось вскрыть подготовку фронта к наступлению и выявить направление главных ударов в районе Селищ, с плацдармов у Грузино и Киришей и в районе Погостья. Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер во время войны вел дневник, где отмечал важнейшие события, происходившие на фронте и в ставке фюрера. 27 декабря 1941 г. он записал: «Ожидается наступление противника на Волховском участке фронта и из района Ладожского озера. До настоящего момента противник предпринимал только небольшие атаки, которые удавалось отбить».

28 декабря Ф. Гальдер вновь отметил: «Множатся признаки того, что противник готовит новое наступление на Волховском фронте, а также из района Ладожского озера в южном направлении. В радиопереговорах принимает участие новый крупный штаб, который, по-видимому, должен взять на себя общее руководство наступлением противника».

Не теряя времени, немцы заменили потрепанные в боях части свежими, а 39-й моторизованный корпус отвели в район Любани для отдыха и пополнения. Там же в резерве находилась 285-я охранная дивизия.

Немецкое превосходство в воздухе

В течение января авиационный парк Волховского фронта значительно пополнился, в частности прибыли пять истребительных авиаполков. К началу февраля военно-воздушные силы фронта насчитывали уже 313 боевых машин, но легкомоторные самолеты по-прежнему составляли значительное большинство. 188 вновь поступивших самолетов У-2 командование ВВС фронта передало в начале февраля в распоряжение ВВС 2-й Ударной, 4-й, 52-й и 59-й армий. Против Волховского фронта действовало в то время 385 боевых самолетов.

Таким образом, превосходство врага в воздухе оставалось неизменным. (Старые бомбардировщики и У-2 не могли противостоять  мессершмиттам и фокке-вульфам, которые сбивали их как в тире.) Против наших войск и их единственной главной коммуникации действовало 250 немецких бомбардировщиков, а 2 февраля Гитлер приказал бросить сюда еще и авиацию дальнего действия.

Горловина прорыва, дороги

Немцы, оценив стратегическую важность горловины, чрезвычайно укрепили свои позиции. Кроме того, прочность немецкой обороны обеспечивалась громадным превосходством врага в авиации. Как только наши войска начинали давить немцев, те вызывали свою авиацию, которая разносила все в клочья. Ведь только одна бомба среднего калибра в 250 кг весом имеет радиус полета осколков 950 метров.

К марту наше наступление застопорилось. Бойцы были крайне измождены, боеприпасов почти не было. Над нашими позициями постоянно висели немецкие самолеты и бомбили, бомбили, бомбили. У немцев было полное господство в воздухе. Враг имел возможность оперативно перебрасывать свои соединения, боеприпасы, артиллерию по шоссейным и рельсовым дорогам. Снабжение нашей наступающей армии осуществлялось всего по двум дорогам – северной и южной. Их вынуждены были проложить прямо по болотам, создавая гати и бревенчатые настилы. То, что создавалось строителями за неделю, за час разбивалось немецкой авиацией. Наша зенитная оборона была малочисленной, снарядов не хватало и немецкие летчики безнаказанно летали на низкой высоте прямо над головами наших бойцов. Весенние разливы не позволяли использовать дороги. И тогда решили возобновить строительство узкоколейной железной дороги от Мясного Бора до Финёва Луга.  Измученные люди  нашли силы, чтобы весь апрель укладывать рельсы под бомбами и снарядами по лесной просеке в 500 м правее Северной дороги. В начале мая узкоколейка вступила в строй. Но паровозы тут же уничтожила вражеская авиация, а те, что остались, не могли ходить, т. к. немцы стояли местами в 800 м, и платформы с грузом 8–10 т вручную толкали люди. Пл